Некоторые рецензенты в Сети оценивали это произведение с точки зрения гаремного сёнэна, и тогда, конечно же, на фоне стройного течения сюжета ярким бельмом выделяются картины насилия, текущая кровь, мрачные воспоминания из прошлого и так далее. Ничего удивительного в том, что их оценки картины были крайне негативными. Однако если взглянуть на фильм под иным углом, то всё приобретает абсолютно связный смысл и наполнение. Если примем, как должное, что фильм никоим образом не является гаремным сёнэном, а приём, использующийся в данной категории фильмов, был применён лишь для того, чтобы как-то свести персонажей фильма, то получается довольно жёсткий психологический фильм с глубоким смыслом. Судите сами, как вам такой поворот событий. Девочка-подросток убегает из дому и живёт на улице, кажется почему? Всё оказывается банально просто, но вот только люди не любят смотреть правде в глаза, хотя изредка стоило бы это делать. Она ушла на улицу, потому что отчим принуждал её к половой жизни с ним.
«Ну, а мать?» - спросите вы. А мать была настолько влюблена, или не знаю, как это назвать, что оставалась глуха к жалобам дочери и, мало того, видела в ней только обузу. Бывает ли такое в жизни? Конечно же, бывает, и я не спорю, что не стоит это смаковать в каждом фильме, но иногда показать жизнь не только с восторженно-одухотворенной стороны тоже не помешает. Или, например, учёный, посвятивший всю свою жизнь изучению диклониусов (существ, похожих на людей, но обладающий огромной ментальной силой и телекинезом), человек, который признал их опасными для общества и собственноручно приводил приказ на уничтожение, несмотря на мольбы обезумевших от горя родителей. Как он должен поступить, когда узнает, что его собственный долгожданный ребенок рождается диклониусом? Что победит, долг или отцовские чувства, и ответ тут не столь однозначен. Теперь перехожу к самому, на мой взгляд, интересному, к «иной ступени». В самом начале картины пред нами предстаёт Люси - безжалостная тварь в облике молодой красивой девушки, не испытывающая к роду человеческому никакой жалости, способная без зазрения совести убить, разорвать и покалечить кого угодно, и кажется, что от этого процесса она даже получает удовольствие. Пред нами предстаёт натуральный монстр, и детально прорисованные кровавые сцены насилия усиливают эффект многократно. Некоторые оппоненты считают, что крови в фильме показано столько, что она уже пошла через край, и её начинаешь воспринимать просто как красную жидкость. Однако тут спешу с ними не согласится. Кровь, которая воспринимается как море красной жидкости, - это «SIN» и прочие аниме, выполненные в таком же духе, где монстры - это горы противного, склизкого мяса, разлетающиеся фонтанами плоти и реками крови под натиском «хороших» ребят. В «Эльфийской песне» всё обстоит совершенно по-другому, здесь погибают «хорошие», при этом даётся понять, что смерть каждого человека - это не просто разрушение бездушного Голема, это трагедия! Не могу в точности сказать, чем это достигается, возможно, мольбами умирающих или сценами из их обыденной жизни, но получается жутко до мороза по коже. После всего этого мы видим в Люси только лишь кровожадное чудовище и всё, но когда по ходу фильма всплывает истинная причина, вынудившая ее стать именно такой, испытываешь второй шок и уже не можешь чётко определиться в своих чувствах. Итак, кто же сделал из девушки монстра? Ответ прост, как и многое в этом мире. Такой её сделали люди, именно простые люди. Давно известно, что человечество само по себе является сверхагрессивным сообществом, подверженным стадному чувству и поражённым вирусом ксенофобии. Так оно и есть, согласитесь вы со мной или нет. Люди стремятся отторгнуть всех непохожих на себя и в большинстве своём склонны унизить слабого, чтобы вырасти в глазах окружающих. Это в особенности присуще детям, и так наша героиня, которая не такая, как все, сначала была обычной маленькой девочкой, но благодаря «стараниям» окружающих её людей становится озлобленной на весь мир и готова мстить целому человечеству за причинённое ей зло. В этом я её не поддерживаю, но такая реакция, в особенности усиленная сценами насилия начала картины (вот она, «иная ступень»), заставляет задуматься о своих собственных поступках. Так ли безобидны наши действия с точки зрения другого человека, уважаем ли мы чужие чувства? Ведь слово иногда ранит больше, чем действие, а душевные раны заживают гораздо дольше физических, и рубцы от них зачастую остаются до конца жизни.